Пианист Олег Вайнштейн: «Главная задача искусства – это очищение через сопереживание»

 Выпускник Музыкального училища им. Н.А. Римского-Корсакова и Петербургской консерватории, известный пианист, концертирующий по всему миру, лауреат международных конкурсов Олег Вайнштейн, уже знакомый вологодской публике, вновь выступил в Вологде.

Он выступал в Вологодской филармонии дважды, а на этот раз дал сольный концерт, представив изысканную программу.  Для слушателей прозвучали редко исполняемые произведения, среди которых «Крейслериана» Р. Шумана.

Олег Геннадьевич поделился своим отношением к этому сочинению, а также рассказал о тонкостях восприятия музыки, особенностях преподавательской деятельности и глобальной миссии искусства.

– Олег Геннадьевич, скажите, пожалуйста, что лично для Вас значит «Крейслериана»?

– Я обожаю это произведение, оно соединяет множество пластов. Всем известно, что человек воспринимает музыку исходя из своей подготовленности. Неподготовленная публика слышит мелодию, более изысканная может воспринять полифонические, гармонические подробности. Но самое главное, что нужно передать слушателю – метания ищущего творческого  духа, которые заложены в этой музыке. Я вижу в «Крейслериане» одинокого романтического героя, который следует своим путём и порой считает эти поиски важнее собственного существования. Эта музыка передаёт широкий спектр чувств – от восторженности до отчаяния, от философии до сумасшествия. Мне хотелось бы донести до публики  не только фактурные, гармонические и мелодические моменты, но и попытаться достичь взаимопонимания в осознании описанных выше эмоций, образов.

– Что помогает Вам передать состояние исполняемого произведения?

– Пианисты воспринимают музыку не только сердцем и ушами, но и руками. Когда я соприкасаюсь с музыкой того или иного автора, то пытаюсь понять его музыкальную логику, «почувствовать» его руки. Если фактура сопротивляется, мне неудобно играть – тогда я стараюсь «выграться» в музыку, представить, как композитор это мыслил «руками», что он хотел подсказать нам свой аппликатурой, штрихами, динамикой.

А что касается передачи состояния, то ещё Карл Филипп Эммануил Бах в своём знаменитом трактате об игре на клавире писал, что если исполнитель хочет передать тот или иной «аффект» (определённое эмоциональное состояние), то сам должен находиться в том или ином состоянии.

– Как Вы считаете, что влияет на восприятие музыки слушателями?

– Человек, не обладающей эмпатией, не сможет полноценно воспринимать музыку. Способность сопереживать на эмоционально-интуитивном уровне должна быть и у слушателя, и у исполнителя. Когда эти два полюса сходятся, возникает магия музыки. Язык академической музыки, безусловно, сложнее языка популярной. Если начать знакомство с ним, не имея подготовки, он будет непонятен. Чтобы чувствовать академическую музыку, ухо должно быть натренировано. У человека есть потребность в эстетическом удовольствии, которое порой нельзя удовлетворить, слушая  только лишь эстрадные мелодии. Люди подсознательно тянутся к чему-то более глубокому. Несколько моих знакомых пришли к высокой музыке уже в осознанном возрасте. Один мой друг, большой аудиофил, любитель звуковой аппаратуры, посчитал, что качество аппаратуры можно оценить, если прослушать в ней академическую музыку. Потом ему стало интересно услышать её вживую, и он стал посещать филармонические концерты. Но самый лучший путь – развивать ребёнка с детства. Музыкальные школы нужны не только для того, чтобы воспитать исполнителя-профессионала. Они играют важную роль в воспитании будущего слушателя. У детей формируется эмоционально-образная сфера мышления, они считывают глубокие пласты, которые ребёнок без музыкальной подготовки воспринять не в силах. Будет он музыкантом или нет – не столь важно, главное то, что такие дети живут более богатой внутренней жизнью. У меня двое детей. Я вижу, как современный мир гаджетов, мир моментального получения ответов на вопрос и их моментального забывания влияет на них. Спасение вижу  в искусстве.

– В чём состоит миссия искусства, на Ваш взгляд?

– Музыкант рано или поздно задается вопросом: зачем я играю? Зачем, к примеру, исполнять 14 сонату Бетховена, которая звучит во всем мире в один и тот же момент несколько сотен раз. Кто-то считает, что искусство должно развлекать, кто-то  говорит – вызывать эмоции. Для меня миссия искусства – вызвать у слушателя очищение через сопереживание. Я понимаю искусство как способ самовыражения и способ отображения. Творец может пойти несколькими путями: отражать свои переживания, отражать то, что происходит вокруг или же писать идеалистические картины. Важно посмотреть на эпоху, в которую создавалось произведение, на события, которые предшествовали созданию того или иного шедевра. Это раскрывает глаза:  сияющий мажор может на самом деле оказаться трагичным  минором.

– Олег Геннадьевич, как Вы пришли к музыке?

– У нас дома было фортепиано. Будучи совсем маленьким, я  нажимал на клавиши, слышал звук. Позже выяснилось, что у меня абсолютный слух. Во время обучения в музыкальной школе я не сильно тяготел к музыке, меня больше привлекали школьные предметы – математика и физика. Осознанное погружение  в музыку состоялось только в музыкальном училище.  Мой педагог, Людмила Александровна Васильева, открыла мне особый мир, в котором я чувствую себя счастливым. В нём я нахожусь до сих пор.

–  Олег Геннадьевич, сегодня Вы совмещаете  концертную деятельность с педагогической работой. Что для Вас важно дать своим ученикам?

– Я видел, как мои педагоги, не жалея себя, отдают самое лучшее своим студентам. Этот пример показал мне как надо жить. Со своими учениками я стараюсь быть таким же. Система «учитель – ученик» в нашем деле всегда была одинакова. Невозможно обучить музыке по скайпу. Только через живое общение. Я часто говорю родителям своих студентов, которые убеждены, что «музыкант - это не профессия», – существует множество путей – можно стать не только исполнителем, но и концертмейстером, аранжировщиком, звукорежиссером, преподавателем, композитором и др. Надеюсь, что мои студенты впоследствии тоже протянут нить искусства кому-то. В любом случае, для меня музыка –  это нравственный ручеек, и пусть он не такой полноводный, как хотелось бы, но мир вдоль его берегов духовно обогащается.

Евгения ЛАПЦОВА